7 марта, 2016 
AdminGWP фото: Геннадий Черкасов
С одной стороны, суточная потребность в нефти всего мира — около 95 млн баррелей, а на рынке за те же сутки присутствует фактически 100 млн, то есть на 5 млн бочек больше, чем нужно. Отсюда и кризис перепроизводства.
Но что мы видим в последние дни. Большинство сланцевых компаний США объявили о сокращении своей добычи на 10%. Одновременно Саудовская Аравия заявила, что повышает цену на нефть для азиатского региона на 50 центов с барреля уже в апреле. И плевать саудитам на рынок: вот повысят и все. Власти Китая обещают беспрецедентные меры по поддержке темпов роста своей экономики, а это значит хотя бы то, что потребность в бензине, мазуте и прочей красоте возрастет в стране, где проживает шестая часть всех землян. Добавим, что Россия и страны ОПЕК наконец-то достигли соглашения не взвинчивать добычу нефти. То есть профицит углеводородов, вероятно, доживает последние деньки.
— Так как же может воспользоваться этим Россия?
— Прежде, чем ответить на ваш вопрос, хочу предостеречь: не нужно обольщаться, никакого выхода из коридора низких нефтяных цен нет и не предвидится, — сказал «МК» Михаил КРУТИХИН. — Повышение цен 1 марта связано больше с психологией: реакцией рынка на снижение добычи в США и Саудовской Аравии. Добыча там снизилась по очень простой причине: нефть некуда девать. В Роттердаме 50 танкеров стоят в очереди на разгрузку, но никто эту нефть не берет — нет спроса. Очень скоро, поднявшись до какой-то величины, нефть снова пойдет вниз. Потому что спрос на нее не вырастет настолько, чтобы обогнать предложение. А сейчас мы видим просто одно одно из движений внутри очень низкого коридора. Этот кризис для России, как экспортера нефти, не кончится еще несколько лет.
Но предположим на секунду, придумаем фантастический сценарий, что действительно мы вышли из кризиса и настало удобное время оживлять экономику. Нефтегазовая отрасль в ней все равно остается самой главной. Чтобы ее оживить и дать толчок экономике, нужно провести две гигантские реформы. Первая — налоговая, то есть переход от налогообложения по обороту к налогообложению прибыли. Чтобы называть компанию налогоплательщиком только после того, как она выведет свой проект к рентабельности. А до тех пор, пока у нее негативный поток наличности (нет денег и ничего, кроме убытков), — не снимать никаких налогов. Если новое месторождение на первых порах работает себе в убыток — не брать с него платежей до тех пор, пока оно не выйдет в прибыль.
И требуется законодательно закрепить, чтобы правила налогообложения не менялись в течение всего проекта. Для этого нужно возродить соглашения о разделе продукции, которые себя очень хорошо зарекомендовали и гарантировали успешность новых проектов.
Вторая реформа — структурная. Нужно дать волю частному предпринимательству, а не зацикливаться на неэффективных коррумпированных гигантских государственных структурах. В добывающих отраслях — ввести рыночный оборот лицензий. Если компания не может эффективно отработать свою лицензию — пусть она ее возвращает на рынок, где ту купит другой оператор. Требуется стимулировать частное предпринимательство в разведке и добыче нефти, то есть дать возможность работать небольшим компаниям, которые готовы рисковать капиталами при освоении инноваций для того, чтобы обгонять этот затхлый полугосударственный сектор в будущих прибылях.
У нас все это было, но со временем кампании с частным капиталом стали частями гигантов, потеряв всякую эффективность.
— Вы постоянно возвращаетесь к нефтяной отрасли, а какие реформы можно провести для экономики в целом?
— Принцип №1: в глобальной экономике без международного сотрудничества обойтись невозможно. Самоизоляция смерти подобна. Если мы создаем невыносимый для инвесторов климат, требуем импортозамещения в любом проекте и начинании вместо того, чтобы развивать сотрудничество с обладателями высоких технологий всего мира, то мы обречены на производство лаптей и сохи для лошади.
— Но власть утверждает, что в этом виноваты не мы, а западные санкции…
— Да побойтесь Бога! Причем здесь санкции! Они бьют не по нефтяной или какой-то другой отрасли. Они направлены лично против некоторых фигур в российском истеблишменте. Им это, конечно, неприятно. Но государство вполне в состоянии создавать условия, чтобы иностранным партнерам было выгодно сотрудничать с другими компаниями. Чтобы Россия не самоизолировалась, а развивала конкуренцию на внутреннем рынке между теми, кто вполне в состоянии получить деньги из-за рубежа.
Опубликовано в рубрике